03.12.2012 10:54
добавлено:
рубрика:

Без рисков в бизнесе не обойтись.

Эта беседа с Александром Чепуренко – продолжение только что опубликованной на нашем сайте беседы с Юрием Симачевым. Мы специально попросили Александра Юльевича прокомментировать высказывания Юрия Вячеславовича Симачева на близкую ему тему.

— Александр Юльевич! Только что у нас на сайте была опубликована беседа с Юрием Симачевым. И в ней Юрий Вячеславович высказался по столь любимой Вами теме – поддержке фирм – «газелей».
Было сказано, что основная проблема нашего предпринимательства в том, что у нас нет заметного драйва к созданию новых бизнесов. К тому же у нас нет заметного роста средних компаний. Эксперты постоянно рассказывают друг другу про «газели»: вот одна компания быстро росла, вот другая быстро росла. Куда они потом исчезли? Во что они потом превратились? И почему вклад роста средних компаний в общий экономический рос пока ограничен? Симачев считает, что это – принципиальные вопросы.
Далее он сказал: «Мне кажется, что это, во-первых, связано с ориентацией таких фирм на нишевые рынки. И вот есть у них какая-то ниша. Пока они ее не заполнили, они быстро растут. Это – эксплуатация неразвитости внутреннего рынка, где есть отдельные свободные ниши. Но через какое-то время ниша заполняется, более того, эти компании могут оказаться вытеснены из своих ниш более удачливыми конкурентами. Во-вторых, это, конечно, существование, я бы сказал, четкого барьера. Как только компания становится крупной, как только она становится интересной, сразу находятся желающие в этом бизнесе тоже как-то поучаствовать, или как-то использовать его в своих целях. К сожалению, государство пока не создало барьера для такого поведения. В результате у нас нет нормального цивилизованного рынка слияний и поглощений в сегменте среднего бизнеса. В том самом сегменте, где как раз и осуществляются инновации. Ведь, если есть возможность достаточно экономично захватить компанию, то зачем официально покупать пакет ее акций, тем более, когда у собственников этой компании нет интереса расти, нет интереса капитализировать свою собственность. Здесь может быть много соображений. И хотя это – не доминирующая линия поведения, но, к сожалению, процесс приобретения должен быть динамичным и быстрым. В этом интерес многих собственников средних высокотехнологичных компаний: развиться, чтобы через некоторое время свою компанию кому-то выгодно продать».
Кроме того, Юрий Вячеславович говорит о ряде моментов, которые необходимо учитывать. Так период динамичного роста предъявляет одни требования к менеджерам — это одни условия деятельности. Когда компания становится крупной и большой – это другие требования к ее менеджменту, другие условия на рынке. И не все менеджеры готовы перестраиваться.
Он не призывает при этом прекратить или сократить помощь быстро развивающимся компаниям, но говорит о том, что названные им риски необходимо учитывать.
Каково Ваше мнение по этому поводу?

Александр Чепуренко, президент НИСИПП, профессор НИУ ВШЭ.

— Я отчасти могу согласиться с такого рода опасениями. Но только отчасти и вот почему. Во-первых, я не очень понимаю, что такое «нишевый» рынок: в принципе любой рынок нишевый.
Опыт наблюдения за российскими «газелями» показывает, что, по мере своего роста, они вполне способны выходить на смежные рынки. Чаще всего это происходит по вертикали, но иногда и по горизонтали.
Теперь второй пункт. То, что менеджеры бывают не готовыми к конкуренции с крупными компаниями – это проблема любой фирмы, а не только «газелей». Это – классическая проблема роста, связанная с тем, что, когда компания переходит в другую весовую категорию, старые принципы организации менеджмента, приносившие до этого успех, перестают работать. Но это – стандартные управленческие задачи, решать которые учат в любой школе МВА. В этом смысле я не понимаю, чего здесь бояться.
Третий пункт: они вырастут и их захватят.
Насколько я понимаю специфику роста «газелей», компания растет, поскольку в ее рамках удается сформировать какой-то определенный набор компетенций. Причем это – специфические компетенции, которых больше ни у кого нет. И этот набор компетенций тщательно поддерживается и выращивается. Поэтому компании – «газели» резко отличаются от прочих компаний именно тем, что, недружественно поглотив ее и изменив структуру отношений в команде менеджеров, можно добиться только того, что они хлопнут дверью и уйдут. И в руках поглотителя останется лишь пустая оболочка.

— Между прочим, Юрий Симачев фактически говорит о том же: рейдеры могут все разрушить. Он ставит вопрос, как от этого защититься.

— Защититься от этого? Да, никак. Тем более, что такие компании достаточно устойчивы к поеданию. И дело не в том, что их нельзя съесть. Дело в том, что более-менее разумные рейдеры понимают: можно купить компанию, но очень скоро, если не обеспечить управленческой команде прежних условий для развития бизнеса, то она уйдет. И у вас останется в руках «чемодан без ручки». А если вы им эти условия обеспечите, то нет никакой разницы, кому принадлежит бизнес. Фирма будет продолжать расти, причем расти высокими устойчивыми темпами.
Разумеется, я тоже считаю, что в любом деле есть риски, но то, что говорит в данном случае Юрий Симачев, как мне представляется, чрезмерно осторожная позиция. Он дует на воду.

— Он хочет, чтобы риски были как-то нивелированы.

— Я его понимаю. Но, скажу честно, особо больших рисков я не вижу. Так риск поглощения, на мой взгляд – это риск для самой фирмы.

— Больше всего — для ее хозяев.

— Да. Но государство поддерживает бизнес не для того, чтобы содержать конкретно Петра Ивановича Иванова или Ивана Петровича Сидорова в их готовности быстро расти. Оно поддерживает те или иные компании по совсем иным соображениям. Государство поддерживает тот или иной малый и средний бизнес потому, что он быстро растет, создает постоянный спрос на рабочие места, причем хорошего качества, причем создает как сам, так и на связанной с ним периферии. Ведь понятно: чем быстрее и дольше конкретный бизнес растет, тем длиннее становится цепочка фирм, которые вовлечены им в устойчивые связи.
А то, что раньше хозяином был Иван Иванович Иванов, а затем фирму купил Петр Петрович Петров, далеко не всегда имеет значение. Если новый хозяин, как человек разумный, обеспечивает комфортные условия для развития и закрепления тех конкурентных преимуществ, которые создала команда менеджеров при его предшественнике, то для государства в этом нет ничего страшного.

— Александр Юльевич, мы с Вами остановились на крамольной мысли, что, если некую фирму – «газель» захватят рейдеры, но обеспечат работающей там команде комфортные условия, при которых компания будет столь же бурно развиваться, то государству это не страшно. Боюсь, что многие предприниматели, ассоциирующие себя не с захватчиком, а с жертвой захвата, с Вами не согласятся. Хотя, по-моему, так оно и есть: государству нужен быстро растущий бизнес, а персонально владельцев оно просто не знает.

— Да. Вот в случае, если поглощение происходит для того, чтобы по частям распродать активы, это – риск не только для конкретного предпринимателя, но и для государственных органов, оказывавших данной компании поддержку. Но такие риски есть везде, а не только в России. Захваты и поглощения происходит сплошь и рядом по всему миру. И, честно говоря, я не вижу оснований считать, что, поддерживая быстро растущий средний бизнес, мы эти риски увеличиваем.
Дело еще и в том, что малый бизнес тоже покупают на корню, если он растет.

— Да.

— Но там, в силу малых масштабов и удаленности от институтов и лиц, принимающих решения, никакую форму защиты обеспечить невозможно.
Если речь идет о среднем бизнесе, а средних компаний в России несколько десятков тысяч (а растущих – несколько сотен), то их поддержку можно сопровождать охранительными мерами в режиме ручного управления. И в этом смысле каждая «газель» может иметь, что называется «охранную грамоту». И здесь можно сказать: вот есть уполномоченный – омбудсмен, вот его номер мобильного телефона. Если вы чувствуете опасность недружественного поглощения, пожалуйста, сделайте один звонок.
В этом их отличие от сотен тысяч малых фирм и от десятков гигантских холдингов, где едва ли при угрозе поглощения звонок омбудсмену может что-то предотвратить.

— Разумеется: там все слишком серьезно.

— А в случае со средним бизнесом угрозы вполне предотвращаемы.

— То есть, возможности блокировать эти опасности у государства есть?

— Да, но при одном условии: если у нас есть то, что я называю «state street» — линия государства.

— Да где же ее-то взять?

— Вот, с этим гораздо хуже. Поэтому основные риски я вижу не в том, о чем говорит Юрий Симачев, а совсем в другом. В том, во-первых, что пока, к сожалению, не удается убедить руководителей нашего государства в том, что надо радикально изменить систему поддержки предпринимательства, сосредоточив ее на двух группах физических и юридических лиц. С одной стороны, это – «газели», с другой – высокотехнологичные стартапы.
Но, даже если в этом их удастся убедить, я не уверен, что некоторые особенности, присущие деятельности наших холдингов, не зарубят саму идею на корню. А то ведь опять начнутся какие-то непонятные вещи: мы вас поддержим, но вы нам обеспечьте то-то и то-то. С другой стороны, в отличие от малого бизнеса, поддержка бизнеса среднего, причем быстрорастущего, имеет свои специфические особенности. Набор инструментов этой поддержки не предполагает каких-то финансовых трансфертов со стороны государства, которые могли бы как-то пилиться, с которых можно было бы иметь какую-то комиссию от тех, кого поддержали.
Ведь что нужно быстро растущему среднему бизнесу? Ему нужны кадры: в отличие от крупных холдингов, он не в состоянии готовить их в своих корпоративных университетах. Поэтому ему нужны кадры, которые обеспечит государство.
Второе, что нужно среднему бизнесу, — это трансферт технологий. Это опять же отличает его от крупных холдингов, которые теоретически способны такими вещами заниматься, хотя в России они этим не занимаются. Средний бизнес по определению не может создавать свои исследовательские центры, лаборатории и так далее. Так что для быстро растущего среднего бизнеса актуальной становится политика одновременной поддержки не только предпринимательства, но и образования и науки.
И третье, о чем надо сказать, имея в виду поддержку среднего бизнеса. У него быстро растут обороты, и он много может делать из прибыли, но потенциал его роста еще выше. И он не может обеспечить его за счет внутренних ресурсов. Но, в отличие от малого бизнеса, ему, как правило, нужны не короткие оборотные привлеченные средства, а так называемые «долгие» деньги. Это – средства, которые можно вложить, например, в то, чтобы расширить и переоснастить производство.
У средней компании, допустим, есть предприятие, которое завалено заказами, на три года вперед. И чтобы эти заказы обеспечить, надо бы построить еще четыре предприятия. А за счет своих средств она может построить только одно. Чтобы построить еще три, нужны длинные деньги.
Понимаете, нужна работа институтов развития, которые формируют, структурируют и пакетируют длинные деньги. Проблема в том, что все это – вещи, на которых трудно наваривать тем, кто занимается этой поддержкой.

— Поэтому они у нас и предпочитают заниматься чем-то другим, более прибыльным.

— И в этом-то состоит один из главных рисков, связанных с тем, что государственным агентам, занимающимся поддержкой малого и среднего предпринимательства, это не очень интересно. Ведь деньги здесь не заработаешь.
Но, если бы это удалось сдвинуть с места, то, повторяю, настолько инструменты носят не селективный характер, настолько они являются инструментами общего воздействия, то трудно сложиться «клиентской» ситуации, отношений между поддерживающимися компаниями и институтами, которые их поддерживают.

— Той, что известна еще со времен Древнего Рима: господин и его клиентела?

— Да. Поэтому в ситуации с поддержкой среднего бизнеса все и проще, и сложнее одновременно.

Беседовал Владимир Володин

rbanews