Звездная болезнь

Космическая отрасль нуждается в реструктуризации – притоке новых технологий, разработке инновационных продуктов. Взять все это «из космоса» невозможно.По мнению экспертов, единственной возможностью догнать и перегнать Китай (даже– не Америку)– является активное вовлечение частного бизнеса.

За последние двадцать лет Россия оказалась на задворках космической индустрии.Эксперты объясняют это тем, что Роскосмос все эти годы опирался на «свои» старые проверенные предприятия, которые, как и подобает государственным компаниям, продуцировал старые проверенные решения. Не в последнюю очередь – отдавая дань традиции,ведь космическая отрасль исторически была спрятана под грифом «секретной информации». Такой статус сохранил космическую отрасль в заповедной зоне «железного занавеса», надежно защищенного от разного рода внешних «негативных» воздействий, в числе которых оказались конкуренция и инновационные решения. Космическую отрасль не затронули также изменения, которые произошли после административной реформы в 2004 году. Если в остальных ведомствах произошло разделение функции – от министерств были отъединены регулятор и исполнитель (хотя бы формально) — то Роскосмос остался един во всех лицах.

«Такой подход создает прекрасную почву для коррупции, — напоминает депутат Госдумы, кандидат экономических наук Валерий Зубов.- И скандал с хищением средств, которые шли на финансирование разработки системы спутников «Глонасс», как нельзя лучше иллюстрирует этот факт. «Роскосмос» нуждается в более эффективном распоряжении деньгами и, соответственно,уходу от натурального хозяйства».

По мнению Дмитрия Пайсона, директора по развитию космического кластера фонда «Сколково», совмещение заказчика и исполнителя – большая проблема для отрасли. «Эта схема унаследована с советских времен и от нее нужно оказываться. Если же функции будут разделены, появится вероятность подключения к госзаказу новых игроков. Пока же у частного бизнеса возможностей немного», — считает Пайсон.

Состояние невесомости

Изменения в космической отрасли, между тем, намечаются.В конце концов, недавно разработанная стратегия развития космической отрасли была впервые вынесена на публичное обсуждение, хотя и вызывала большой шквал критики. «Впрочем, стратегия так и не была принята, а результаты ее обсуждения были засекречены», — уточняет Пайсон.Осенью этого года глава Роскосмоса Владимир Поповкин заявлял о планах реформирования отрасли. Однако, судя по своим комментариям в прессе, прежде всего, он ориентируется на создание госкорпорации, в которой планируется скомпоновать по различным дивизионам космические активы. По мнению Поповкина, это должно стать временной мерой (растянутой на 5-7 лет) —  предваряющий дальнейший процесс акционирования различных предприятий, вывода на IPO и т.д. Такое решение многим также кажется паллиативным.

«Госкорпороция как инструмент выглядит спорной с точки зрения преображения отрасли, — считает Дмитрий Пайсон. — Сторонники этой идеи называют необходимость объединения предприятий во избежание дробления сил. Однако нельзя, чтобы все зависело от накопленного опыта существующих предприятий. В отрасли, которая находится в довольно закостенелом состоянии, необходимо создавать условия для появления внутренней конкуренции. Интеграция же старых предприятий вряд ли будет способствовать движению вперед», — считает Дмитрий Пайсон.

Между тем, представители частных компаний, с которым удалось поговорить «Бизнес-журналу», настроены намного более оптимистично, чем раньше: в конце концов, в Роскомосе теперь используют терминах «государственно-частное партнерство», кроме того есть удачные примеры сотрудничества космического ведомства с некоторыми компаниями.Однако в целом настороженность отрасли по отношению к «форме собственности» в глаза бросается.По крайней мере, к своим ключевым проектам Роскосмос пока не спешит привлекать «частников».

Так, на недавней конференции «Открытые инновации», заместитель руководителя Роскосмоса Виталий Давыдов выразил сомнение в том, что в России появятся серьезные бизнесмены, которые начнут делать перспективную космическую технику. «Мы никогда не могли найти тех, кто готов вложить в космос много, — сообщил он. — У нас в стране есть люди, организации, серьезный бизнес, у которого есть свободные средства. Но они прекрасно понимают, что вложить в космос – это отбить эти деньги через 5,8, может быть 10 лет. Они прекрасно понимают, что там серьезная конкуренция. Так может лучше завозить капусту и картошку, где все можно отбивать за месяцы, за годы. И не особо рисковать… Сейчас появляются люди, готовые вложить длинные деньги в использование результатов космической деятельности. Мне кажется, что сейчас у нас главная поляна взаимодействия с бизнесом – это именно использование результатов космической деятельности. Большие деньги, большая конкуренция будет с государевыми структурами. А вот использование результатов –достойное место для работы [бизнеса]».

Строго говоря, такому сдержанному отношению к частным инициативам есть и прагматичное объяснение. По словам Олега Казанцева, гендира компании «НПО «Лептон» — многое зависит от законов. «В частности, чиновникам очень мешает 94 ФЗ, согласно которому тендеры выигрывают предприятия, предлагающее минимальную цену. Таким образом, актуализируется риск появления компаний с выгодными предложениями, но не способными произвести продукт. Такие случаи были. В итоге, деньги были потрачены, а разработка так не появлялась. Ответственность же за НИОКР несет заказчик, исполнитель всегда может сказать: «Надеялись, что природа поможет – но не помогла!»». Есть и другие нюансы, которые объективно затрудняют привлечение частных компаний к производству дорогостоящей техники. Так, контракт на сумму свыше 50 млн рублей требует банковской гарантии. Однако частный, преимущественно малый, космический бизнес далеко не всегда может ее получить и таким образом выпадает из обоймы серьезных заказов. В итоге, крупные заказы автоматически уходят государственным предприятиям, чья конкурентоспособность по определению не может быть высокой.

Как объясняет Манфред Кришке, вице-президента Intermap Technologies Corporation, государственные космические проекты забюрократизированы и связаны с огромным количеством ограничений, с точки зрения использования финансовых ресурсов частная деятельность в космической отрасли безусловно более эффективна. «Судите сами: частная американская компания Space X потратила в общей сложности около $1,5 млрд на создание ракетоносителя и космического корабля. У правительственных агентств на решение аналогичной задачи ушло бы в 15-20 раз больше», — размышляет он.

По мнению Стивена Аттенборо, коммерческого директора Virgin Galactic, несмотря на то, что государства и правительства остаются локомотивами, открывающими целые новые отрасли и направления (от мобильных устройств до космических путешествий), именно частный бизнес может довести все начинания до совершенства. «1960-е годы в России и США были эпохой подлинного энтузиазма и прорывов в космической отрасли. Однако те, чье детство пришлось на то время, впоследствии испытали чувство подлинного разочарования. Основатель Virgin Galactic Ричард Бренсон выразил его так: «Шли годы, а я видел, что НАСА не делает ничего, что позволило бы мне осуществить мою детскую мечту — полететь в космос». Стоит ли удивляться, что у него и подобных ему предпринимателей возникло желание сделать что-то самому? Мы стали делать космос доступнее. И доказали, что можно достичь результата с гораздо меньшими бюджетами».

Что же касается импульса создания динамики в области российской космической техники, было бы достаточно, если бы Роскосмос отдавал хотя бы 20-25% своих заказов частным компаниям, — считает Олег Казанцев. «Сейчас же,по объему средств, частникам остается в лучшем случае2% бюджета».

Светлое будущее

По оценке собеседников «Бизнес-журнала», войти в партнерские отношения с Роскосмосом удалось считанным единицам независимым компаниям: для этого «приходилось» быть на голову выше государственных предприятий. По словам Виктора Ардова, гендира компании «Ракурс» (производителя программного обеспечения для обработки компьютерных снимков), в истории компании были случаи, когда предприятия Роскосмоса«дискриминировали» ее продукты исходя из «формы собственности», однако в результате Роскосмос все-таки стал постоянным заказчиком.

Среди таких, пока единичных, компаний — зеленоградское предприятие «Лептон», оптические приборы которой впервые были выведены на орбиту этим летом.Это произошло спустя 17 лет после создания компании.На запущенном спутнике установлено четыре прибора, разработанные «Лептон». В их числе звездный датчик и гиперспектральная камера, которая впервые появилась на российском космическом аппарате, в то время как американские и китайские спутники уже много лет оснащены подобными приборами (отличие этой камеры от обычной цифровой заключается в том, что она способна делать химический анализ объектов: определять сорт пшеницы, породу лесов и т.п.). «Теперь волнуемся за спутник – все ли с ним будет хорошо», — улыбается Олег Казанцев.

История компании «Лептон», которая много лет пыталась закрепиться на несуществующем космическом рынке, впечатляет.

Это предприятие было зарегистрирована Олегом Казанцевым вместе с партнерами в середине 90-х, после того как их работодатель (НПО «ЭЛАЗ») был объявлен банкротом. А свой первый свой заказ у Роскосмоса бывшие научные сотрудники сумели получить лишь в 2001 году. До этого они около пяти лет работали на чистом энтузиазме – бесплатно занимаясь подготовкой проектной документации для космического ведомства. По словам Казанцева, все это время деньги зарабатывали другими, наземными проектами: делали камеры видеонаблюдения, «шпионские» объективы и так далее.«Если честно, перебивались, было сложно. Пришлось довольно долго ждать, пока в нас поверят.Все это время мы занимались собственными разработками для космоса», — рассказывает Олег. Впрочем,до сих пор все шло не очень гладко – по вине разного рода внешних обстоятельств. Так, дебютный заказ от Роскосмосана звездный датчик был предназначен для российско-украинского спутника, однако аппарат сломался и не смог стартовать. Второй заказ компания получила спустя четыре года — от МГТУ имени Баумана. Однако и в тот раз не повезло, спутник сгорел.Затем многие годы заказы, которые получала компания, были связаны с опытными образцами. Но покидать отрасль компания не собиралась. «Если ты один раз попробовал что-то сделать для космоса, отказаться от этого невозможно, — эмоционально рассказывает Олег Казанцев. — Это как наркотик. Ведь любой проект является фактически прикосновением к Вселенной! А его разработка сопровождается бурей эмоций, на каждом этапе. Что-то получилось – эйфория, потом видишь проблемы – и возникает ощущение, что все рушится… Перед запуском все на нервах: успеешь сделать прибор -не успеешь. Затем, когда, наконец запуск произошел, думаешь: упадет спутник – не упадет, включится прибор — не включится… Однако отказаться от всего этого невозможно. Дело не только в нас – тех, кто родился в СССР. Молодые люди, которые у нас работают (а это примерно тридцать сотрудников из семидесяти) –однажды поучаствовав в подобном проекте, вряд ли когда-нибудь захотят заниматься чем-то еще».

Космические миниатюры

Несмотря на то, что Роскомос пока не готов давать делать серьезные заказы частным энтузиастам, в России их уже немало. Среди них –компания «Селеноход» — проект лунохода, который сейчас он находится на стадии макетирования.В проект уже привлечены частные инвестиции (со стороны компании «Даурия Аэроспейс»), а его авторы рассчитывают, что попадут в космическую программу России.

Помимо этого проекта в космический кластер Сколково входит еще 72 компании. «Парадоксально, но пока получается, что мы выращиваем проекты для рынка, которого нет, — констатирует Дмитрий Пайсон. – Можно только надеяться, что к моменту, когда они вырастут до состояния коммерциализации, они окажутся востребованными».

По словам Пайсона, все космические проекты, которые поддерживает фонд «Сколково», условно делятся на две части:up-stream (работающие непосредственно для космической отрасли) и down-stream-технологии (связанные с использованием космических данных). Несмотря на то, прежде всего последние, судя по словам заместителя главы Роскосмоса, больше всего подходят для частного бизнеса, разработчики космической техники и комплектующих ориентированы на решение по сути «государственных задач»: большинство проектов связаны с уменьшением веса космических аппаратом, то есть, тем самым, заодно – бюджетов на их производство и запуск.Среди таких компаний -«Спутникс» и «Даурия Аэроспейс»,разработчики малых спутников. В числе изобретателей космических «миниатюр» — компания «Техком», у которой в кластере –находится четыре дочерних компании. Одна из них занимается разработкой микроэлектроники, которая должна существенно «облегчить» жизнь «космическим аппаратам».

Как объясняет Вадим Хоменко, менеджер по инновациям этой компании, сегодня основным трендом в области электроники является миниатюризация. Эта тенденция касается всех отраслей, и не в последнюю очередь российскую космонавтику, которая до сих является космическим тяжеловесом. «Сегодня бортовые системы управления спутником, выпускаемые в России, весят7-10 кг, мы же стремимся к тому, чтобы сделать два (дублированных) блока, весом по 150 грамм каждый. Это должно приблизить вес электроники к мировым стандартам. А вот на следующем этапе мы планирует уменьшить каждый из компьютеров до 80 граммов», — сообщает он.Еще один проект компании связан с разработкой микродвигателей для спутников – для того чтобы по мере необходимости космические аппараты было можно выводить с орбиты. «Уже сейчас в космосе скопилось довольно много мусора, — считает Вадим. – Можно себе представить, что будет через несколько лет, когда спутников станет еще больше.Пока Международная конвенция не принуждает страны «убирать за собой». Однако рано или поздно это проблему придется решать».

Борется с лишним весом и проект компании «НИКА», которая специализируется на разработке нового топлива. По словам генерального директора компании Павла Хромченко,будущее топливо в гранулах должна позволить на четверть уменьшить массу космического корабля. «Сегодня в мире идет борьба за каждый килограмм ракетного двигателя. Принципы разработок разных стран отличаются. Однако все они сводятся к тому, чтобы изменить ракетный двигатель, сделать его легче,это необходимо для появления многоразовых ракет. Только после этого начнется совершенно новый этап в развитии мировой космонавтики -станут возможными крупные космические миссии», — объясняет изобретатель.

Впрочем, космос – космосом, однако компании-разработчики не считают лишним развивать свои технологии с прицелом на более доступные рынки. К примеру, автопилот компании «РобоСиВИ» исторически вырос из разработки робототехники, предназначенной для «Селенохода». Однако в космосе эта разработка может иметь «штучное» применение, считает генеральный директор компании Сергей Мальцев. Поэтому сейчас компания занимается подготовкой универсального устройства – для использования и в других видах транспорта.В следующем году компания рассчитывает снабдить своим устройством, управляемым через спутники, первый опытный автомобиль, а затем — начинать первые продажи. По словам Мальцева, несмотря на то, что продукта еще нет, спрос уже довольно большой.«Среди заинтересованных лиц — военные, МЧС, добывающие компании, а также логистические компании, которые хотели бы использовать автопилот для складского транспорта».

Пока все это только планы. Однако без их реализации у российского бизнеса не будет возможность работать даже «на поляне» продаж космических услуг, которым планирует поделиться с ним Роскосмос. Так, рынок продуктов дистанционного зондирования земли – пока представляют собой десяток дистрибьютеров, предлагающие рынку снимки западных компаний. Пока остается в силе и космический туризм – до тех пор, пока американских миллионеров будут привлекать российские ретро-корабли. В целом же, статус космической державы у России с каждым годом тает – несмотря на рост космических бюджетов. «Недавно я был на крупной международной конференции, посвященной космонавтике. Россия там ни разу не упоминалась, как будто бы ее никогда и не существовало в космонавтике», — заключает Валерий Зубов.

«Космическая индустрия в России – одна из тех, что не смогли адаптироваться к идеологии постиндустриальной экономики. В ее основе по-прежнему лежат дорогие продукты и мегапроекты-«динозавры». Между тем другие отрасли – даже такие традиционные как, автопром, — демонстрируют успехи, связанные с переходом к созданию платформ. Платформы создаются крупными отраслевыми игроками, а интеллектуальный ресурс, предпринимательский подход и прорывные инновации обеспечивают небольшие компании». – Евгений Кузнецов, Директор Департамента продвижения инноваций и социальных программ РВК.

 Бизнес-журнал

rbanews